Легендарный маршрут (1957 г., Амакинская экспедиция)
Легендарный маршрут или «Гаврилиада».
Шел год 1957. Амакинская экспедиция набирала силу. После триумфальных открытий богатейших месторождений алмазов — трубок Мир и Удачная, для разведки их и опоискования близлежащих территорий Министерством геологии были отпущены крупные ассигнования. Экспедиция окрепла в финансовом отношении и выросла численно почти до пяти тысяч человек. В 1956 году поисковые партии экспедиции работали уже во многих районах Западной Якутии — от реки Нюя на юге до бассейнов рек Арга-Сала и Улахан-Муна на севере. Геологи экспедиции буквально бредили новыми открытиями. Счет кимберлитовым трубкам шел уже на десятки.
Поисковыми отрядами НИИГА и ВАГТа кимберлитовые трубки были найдены в бассейнах рек Анабар и Оленек, далеко на севере от районов, где работала Амакинская экспедиция. Там в аллювиальных отложениях находили алмазы и минералы-спутники. Никто из геологов в то время не сомневался, что и на севере платформы могут быть коренные источники алмазов и богатые россыпные месторождения.
Начальник Амакинки Михаил Нестерович Бондаренко не терпел конкуренции на ниве поисков алмазных месторождений. Незадолго до описываемых событий он «скушал» две конкурирующих экспедиции — Михайловскую, Третьего главного управления Мингео, и Восточную, Западного геофизического треста. Но отнять у НИИГА Биректинскую и Арга-Салинскую экспедиции, было, по-видимому, и ему не по силам. Несмотря на содействие в этих делах своего друга — министра геологии Петра Яковлевича Антропова. Да и Амакинка разрослась до такой степени, что при дальнейшем росте она могла стать неуправляемой.
Тогда был продуман следующий тактический ход. Так сказать, ход троянским конем: заслать в исконные районы работ НИИГА по Заполярью свои поисковые партии. Что и было оперативно сделано. В 1956 году с поселка Сухана в среднем течении реки Оленек начала работу стационарная геолого-разведочная партия N 244. А к лету 1957 года была сформирована сезонная партия N 247, получившая задание провести опоискование долины среднего и нижнего течения реки Оленек, а также приустьевых частей ее притоков. Начальником партии был назначен Андрей Александрович Гаврилов.
О личности этого, не совсем обычного, человека необходимо сказать несколько слов. До того, как он стал начальником партии, он был начальником упомянутой выше Михайловской экспедиции, влившейся в состав Амакинки в 1955 году. А еще до того он был крупным руководителем в системе Министерства геологии — управляющим трестом «Аэрогеология», который вел работы по всему Союзу. В неполные сорок лет он был полным генеральным директором. Что такое полный генеральный директор от геологии, сейчас помнят немногие. А это было высшее геологическое звание, по рангу в армии соответствующее генеральскому. Стремительный взлет его карьеры стал возможен, по-видимому, благодаря его незаурядным организаторским способностям. Министерские «разборки» в середине пятидесятых годов, после смерти Сталина и ареста Берии, не обошли и Гаврилова. Он был отстранен от руководства Аэрогеологическим трестом и понижен в должности. Обратный путь — от руководителя Аэрогеологии до начальника небольшой поисковой партии, — казалось, вовсе его не огорчал. Вспоминал Андрей Александрович о перипетиях своей жизни с юмором. Он был обаятельным человеком, общительным, добрым, жизнерадостным. С ним легко было работать сотрудникам партии.
Но организовать подвижную партию с полным циклом поисковых, разведочных и опробовательских работ было не так-то просто. Прежде всего надо было располагать плавсредствами. И такими, чтобы можно было разместить на них обогатительные установки, минералогическую лабораторию, рентген и прочее. Надо было подобрать коллектив квалифицированных специалистов — поисковиков-геологов, минералогов, геоморфологов, дельных рабочих. Надо было обеспечить партию, надолго оторванную от базы экспедиции, необходимым полевым снаряжением и запасом продуктов, что в те годы было нелегко сделать. Да и многое другое требовалось от начальника партии.
Река Оленек в среднем течении несудоходна. В малую воду даже на обычных моторных лодках по ней ходить рискованно. У местных жителей в поселке Оленек не имелось, кроме обычных лодок малой вместимости, каких-либо плавсредств. Выход был найден столь же простой, сколь и эффектный. В поселок Сухана, где к этому времени уже базировалась упомянутая выше партия 244, с реки Лена были по зимнику переброшены две самоходные баржи-плоскодонки типа Т-118 грузоподъемностью по десять тонн. А поскольку такую баржу не мог бы сдвинуть с места даже мощный трактор, то их разрезали автогеном и перетащили на Оленек по частям. На месте части сварили, и вопрос о плавсредствах был, в основном, решен. Кроме того, были изготовлены и доставлены на Оленек четыре деревянные лодки со стационарными моторами Л-2.
В июне по большой воде плавучая флотилия двинулась от Суханы вниз по Оленьку. На флагманской барже, нареченной «Евой», плыли начальник партии и главный геолог Владимир Владимирович Алексеев. К барже был прицеплен обширный плот, размером 1 Ох 10 метров, на котором стояла палатка с оборудованием, лабораторией и жилыми секциями. К этому плоту на двух тросах был прицеплен малый плот с грузом горючего и полевого снаряжения. Капитаном флагманского судна был Костя Шелковников, ленский мужик, мастер на все руки. Именно он руководил всей операцией по переброске барж с Лены на Оленек, по изготовлению лодок и плотов. Вторая баржа, названная «Адамом», вела на прицепе такие же два плота. На большом плоту размещалась жилая палатка, продуктовый склад и разное оборудование. На малом плоту находились две лошади и запас сена.
Караван шел по незнакомой реке, фарватер которой не был отмечен на картах. Да и топокарт на значительную часть исследуемой территории не было. Шли по крокам, снятым с зарисовок реки первопроходцами еще в конце прошлого века. Был постоянный риск сесть на мели, которых по Оленьку над затопленными галечными островами и косами множество. Время от времени караван останавливался, и начиналось опробование близлежащих притоков на алмазы и спутники. Геологи Лев Зимин, Виктор Гольдер, Кирилл Мидт и Иван Галкин забрасывались на моторных лодках к устьям притоков и шли мыть шлихи и брать мелкообъемные пробы в русловых отложениях речных долин. Пробы доставлялись к месту стоянки каравана и здесь же на берегу промывались в шейкерах мастерами-обогатителями М.Сидоровым и М.Калининым. Концентрат и шлихи изучались минералогами Колей Истоминым и Иосифом Илупиным. Под рентгеном тяжелая фракция просматривалась лаборантом-рентгенологом Г.Мохоровым. В случае находок минералов-спутников маршруты повторялись, и производилось дополнительное опробование водотоков на большем удалении от Оленька. В это же время велись попутные поиски радиоактивных руд. Операторы-радиометристы А.Кузнецова, Ю.Буздалин и С.Барушенко вели радиометрические наблюдения и отбирали металлометрические пробы.
Многие пустые водотоки не радовали поисковиков находками алмазов и спутников. Но были и счастливые моменты, когда в притоках обнаруживались признаки россыпей или находились коренные выходы кимберлитов. Иван Галкин с воодушевлением вспоминал, как его отряд нашел сразу две кимберлитовые трубки на реке Куойка, и какое было после этого ликование в коллективе партии. Когда он и его маршрутный рабочий в четыре часа утра вышли с образцами кимберлитов к стоянке флотилии, все сотрудники повыскакивали из спальников и встречали их, как триумфаторов в Риме. Это звездные часы геологов, которые нечасто и мало кому приходится испытывать.
В геологических отчетах не принято жаловаться на трудности, с которыми сталкиваются геологи в своей работе: о зарослях чапыжника и трудно проходимых болотистых плавнях приустьевых частей притоков, о курумниках и каменных развалах, по которым приходилось добираться до участков рек, где можно брать шлиховые пробы, о тучах комаров и мошкары, о невыносимой жаре в июле и о холодах и даже снегопадах в августе, о лютых морозах и ураганных ветрах по побережью Моря Лаптевых в октябре и ноябре. Обо всем этом в отчете партии 247 нет ни слова. Лишь на два момента сетуют авторы отчета: на «отсутствие оленьего транспорта для глубоких боковых заходов» и на «отсутствие топографичеких основ на большую часть района работ».
К началу октября, выполнив геологическое задание по опробованию на алмазы и спутники всех крупных притоков в среднем и нижнем течении Оленька, плавучая партия 247 вышла к Тюмяти, где в то время находился оленеводческий совхоз. Полевой сезон заканчивался, но в задание партии входило и опробование на алмазы песков побережья Моря Лаптевых, где предполагалось наличие морских россыпей. Задание надо выполнять. Но попытка выйти к Оленекскому заливу на барже-самоходке, которую предпринял Гаврилов, кончилась полной неудачей. Уже в приустьевой части Оленька на мелководном шельфе, при относительно небольшом волнении моря, баржу стало трепать, как щепку. Стало ясно, что ходить по заливу на плоскодонке глубокой осенью самоубийственно. Баржа с отрядом геологов вернулась в Тюмяти.
Андрей Александрович попытался убедить руководство Амакинской экспедиции перенести опробование побережья на лето будущего года. Но на свои, вроде бы убедительные, доводы получил категорическую радиограмму от Бондаренко: «Мою такую-то (имеется в виду РД) выполнять неукоснительно». С начальством не спорят. Но как выполнять невыполнимую задачу? Побережье в трехстах километрах от Тюмяти. Наступает зима, идет снег. Почти ежедневно ураганные ветры с пургой, обычные в это время года. Залив скован льдом, пески на побережье глубоко проморожены, оснащения для проходки шурфов в таких условиях нет. Жилья на побережье нет. Все обстоятельства и природа против затеи опробования прибрежных песков в зимний период.
Но Андрей Александрович находит выход из, казалось бы, безвыходного положения. Он уговаривает Ивана Галкина, наиболее активного полевого геолога, возглавить летучий наземный отряд (на такое дело нужны только добровольцы!), которому предписывается дойти до побережья и выполнить поставленную задачу. В помощь ему дается шесть рабочих, тоже добровольцев, и геоморфолог Кирилл Мидт. Последний решается примкнуть к этому авантюрному, по его мнению, действу после долгих колебаний.
В этот момент неоценимую помощь летучему отряду оказывает председатель совхоза «Тюмяти» (фамилия которого, к сожалению, в отчетах партии не сохранилась). Он выделяет 15 упряжек оленей и одного из лучших каюров совхоза — Ивана Гермогенова, молодого и энергичного парня. Для жилья в пути и на побережье предоставляется два тордоха. Ивану Галкину председатель дарит торбаса, всем остальным сотрудникам отряда — чуни на валенки. Без такой обуви на побережье все бы пообмораживали ноги. Валенки слишком легкая обувь для таких условий.
Снаряженный общими усилиями совхоза и партии летучий отряд готов к выполнению задачи. На нарты грузится полевое снаряжение, инструмент и оборудование для проходки шурфов, шейкера для промывания проб, продукты и прочее, что может понадобиться отряду в течение месяца, по прикидкам, работ. К одной из нарт Гермогенов привязывает два сухих бревна, назначение которых для Галкина не совсем понятно. Выясняется это позднее, когда каюр делает солидный крюк от прямого пути к месторождению богхедо'в, выходящих на дневную поверхность в обрыве на берегу реки Оленек. Это прекрасный горючий материал, почти не уступающий по теплоотдаче каменному углю. Богхедом наполняются заранее припасенные мешки, и отряд обеспечен высококалорийным топливом на длительное время. Сухие бревна нужны, оказывается, для растопки, так как поджечь богхед напрямую трудно. Гермогенов все это предусмотрел заранее.
Движению на север сильно мешают встречный ветер, пурга, короткий световой день. В конце октября отряд все же выходит к побережью Оленекского залива. Намечаются места для горных выработок, задаются три канавы. С проходкой «на пожог» проблем нет, плавника кругом — завалы. Требуется лишь время. Канавы проходятся до глубины полутора-двух метров, такова мощность пляжных песков. С трех горизонтов берутся крупно-объемные пробы — по полтора кубических метра.
Но пробы надо промывать. Для этой цели нужны тепло и вода. С теплом ясно, но возникает проблема с водой. Как ни странно, в море нет воды. По всему побережью мелководье, лед лежит прямо на дне, воды здесь или нет или ее слишком мало. Находят метровый слой воды лишь в трех километрах от берега. Ставят там десятиместную палатку, в палатке большую печку, устанавливают промывочные агрегаты и начинают обогащение. Пески и дрова везут с «материка», что, естественно, требует времени и больших трудов. Рабочим помогают все — геологи и каюр. Общими усилиями обогащение и просушку концентрата выполняют в рекордно короткий срок — за две недели. К середине ноября, закончив работы, отряд выходит в поселок Таймылыр к аэродрому. В конце месяца пробы уже доставлены в Нюрбу. Невыполнимая задача была выполнена.
Легендарный маршрут 247-й партии от Маакской излучины Оленька до моря Лаптевых, вошедший в историю Амакинки под броским названием — «Гаврилиада», был закончен. Сотрудники партии добыли и вручную обогатили более 400 кубометров песков, просмотрели концентрат тысяч шлихов и мелкообъемных проб, произвели более 15 тысяч радио-метричеких наблюдений и отобрали свыше 13 тысяч металлометрических проб. На основе этих материалов были оценены перспективы алмазоносности и перспективы обнаружения урановых месторождений на обширной территории северо-востока Сибирской платформы. Поставленные задачи 247 партия выполнила блестяще. Достигнута была и стратегическая цель: отныне поисковые владения Амакинки в Западно-Якутской алмазоносной провинции простирались от Алдана до северных морей.
Воспоминания Джемса Ильича Саврасова
Книга «Года далёкие... », 2003 год