Геологические исследования на Северо-Востоке в 1932 -1941 гг.

В 30-е годы XX в. в СССР окончательно сложилась административно-командная система управления экономикой. Оперативное руководство процессами экономического планирования, развития производства и реализации продуктов стало осуществляться из центра директивными методами. Промышленность оказалась «поделенной» между специализированными государственными ведомствами. Характерным стало заметное участие в народном хозяйстве репрессивных органов государства, которые, во многом, обеспечивали подконвойной и дешевой рабочей силой грандиозные проекты промышленного строительства.

Одной из главных государственных задач конца 1920-х - начала 1930-х гг. являлся поиск средств для создания индустриальной базы советской экономики, что было не возможно без закупок технологий и промышленного оборудования за рубежом. Основными источниками валютных поступлений вновь становился экспорт сырьевых ресурсов и хлеба. В этой связи государству требовалось значительное увеличение добычи золота и платины[1].

Советская золотоплатиновая промышленность к этому времени уже почти восстановилась после разрухи, вызванной событиями революции и граждансокй войны. В целом это можно оценивать как результат целенаправленной государственной политики. Еще в апреле 1920 г. СНК РСФСР специальным декретом «О недрах» жестко регламентировал порядок добычи золота. Поиск, разведка и добыча золота были объявлены исключительной привилегией государству. Однако коренное изменение экономической политики Советского государства в 1921 г. (НЭП) отразилось и на регулировании золтодобычи. Декрет СНК от 31 октября 1921 г. сохранил государственной монополию на золото. Но при этом правительство разрешило вести поиск, разведку и добычу золота всем гражданам, кооперативам, артелям и т.д. Этот декрет послужил толчком к значительному увеличению добываемого золота: к концу восстановительного периода (1928/1929 гг.) добыча золота в СССР возросла в 5 раз по сравнению с 1921/1922 гг.[2]

Дальнейший рост добычи золота мог быть обеспечен только за счет комплексной модернизации полукустарного и технически отсталого хозяйства предприятий золотодобывающего комплекса на основе широкого внедрения механизации горных работ.  Восстановление, а главное техническая модернизация, золотодобывающих предприятий СССР, осложнялись тем обстоятельством, что горное оборудование приисков и рудников, было преимущественно иностранного производства. Закупка за рубежом новой техники и запасных частей серьезно осложнялись внешнеполитическими проблемами Советского государства. Единичные примеры иностранного участия в разработке золотоносных месторождений не дали желаемого результата. Так, например, в Ленском районе, где имелись английские концессии с 1926 г. началось заметное падение золотодобычи, а в 1929 г. эти концессии были вовсе ликвидированы[3].

Взяв курс на свертывание нэпа и ликвидацию иностранных концессий, руководство СССР стремилось усилить роль государства и в золотодобывающей промышленности. В этой связи в конце 1920-х гг. было создано государственное акционерное общество «Союззолото», в состав которого вошли все золотодобывающие тресты и ликвидированные концессии. В итоге за короткий период времени государство (в лице «Союззолота») вновь монополизировало добычу золота в СССР. С 1928 г. уже в централизованном порядке стали решаться вопросы организационно-технического характера, геологоразведочной службы, снабжения и транспорта.

С начала 1930-х гг. акцент был сделан на развитии государственной золотодобычи.  Государственные золотодобывающие предприятия в перспективе должны были вытеснить старательские артели. И действительно удельный вес старательской золотодобычи стал постепенно снижаться с 40% в 1930 г. до 32,2% в 1932 г.[4]

Однако в 1930-х гг. без участия старателей нельзя было достаточно быстро освоить даже учтенные месторождения золота, поэтому вскоре был проведен ряд законодательных мероприятий по переустройству организационных форм старательской золотодобычи, а также по стимулированию естественного притока населения на старательские работы. В частности для старателей был отменен гарантийный заработок и пайковое снабжение, взамен которых было введено неограниченное отоваривание сдаваемого старателями золота. Старателям также был предоставлен ряд социальных льгот[5].

Вместе с тем с 1930 г. в золотодобывающей промышленности СССР, в т.ч. в Сибири, Дальневосточном крае, на Алдане началось масштабное использование труда раскулаченных спецпереселенцев. К июлю 1931 г. в золотодобывающей промышленности страны было занято более 25 тыс. семей (123660 чел.) спецпереселенцев. На 1 апреля 1934 г. только в ДВК проживало 12226 семей спецпоселенцев (48 тыс. чел.), из которых в «Амурзолото» было занято 20519, в «Приморзолото» – 6723 чел. Спецпоселенцы использовались в качестве вольных старателей, к тому же они были знакомы с тяжелым крестьянским трудом, что заметно облегчало их адаптацию к новым условиям жизни и труда[6].

Наращиванию темпов развития советской золотодобывающей промышленности в значительной степени способствовали открытия новых богатых золотоносных месторождений во многих районах СССР. Так в 1927 г. в Селемджинском районе Амурской области было открыто золоторудное месторождение Ворошиловское[7]. В 1929 г. в Читинской области было разведано Балейское золоторудное месторождение[8]. В 1929-1931 гг. были найдены крупные золоторудные месторождения в Казахстане – Сталинское (1929 г.), Бес-Тюбе (1931 г.), Джеламбет (1932 г.)[9]. В 1932 г. были открыты первые россыпные месторождения Джугджурского района[10]. Важное место среди этих открытий занимала и Колыма, где с 1928 г. геологи открывали крупные месторождения россыпного золота.

В этой связи на Урале, в Сибири, на Дальнем Востоке и Казахстане наряду с уже работавшими стали возникать новые золотодобывающие государственные тресты. В 1932 г. был организован трест «Миассзолото»[11], на Алдане в самостоятельный трест был выделен трест «Джугджурзолото»[12]. Восточно-Сибирский трест был реорганизован в Забайкальский («Забайкалзолото») и Енисейский («Енисейзолото») тресты, трест «Дальзолото» – в тресты «Амурзолото» и «Приморзолото»[13].

К началу 1930-х гг. были получены достоверные данные о наличии значительных запасов золота на Северо-Востоке СССР (РСФСР). Главными экспедициями, изучавшими Северо-Восток до 1932 г. были две экспедиции С. В. Обручева (1926 г. и 1929-1930 гг.), Первая Колымская геологоразведочная экспедиция Геолкома ВСНХ СССР под руководством Ю. А. Билибина (1928-1929 гг.), Вторая Колымская геологоразведочная экспедиция Геолкома под руководством В.А. Цареградского (1930-1932 гг.). Геологоразведочные работы также велись Охотско-Колымской базой Главного геологоразведочного управления (ГГРУ) под руководством Ю. А. Билибина и старательских предприятий государственного треста «Союззолото»[14].

Для промышленного освоения Северо-Востока был создан государственный трест Дальстрой, организованный постановлениями ЦК ВКП(б) от 11 ноября 1931г.[15] и СТО от 13 ноября того же года[16]. Директором Дальстроя стал Э. П. Берзин, уже обладавший опытом строительства промышленных комплексов в необжитых районах страны с использованием подневольного труда заключенных. Постановление ЦК ВКП(б) обязывало руководство Дальстроя «...использовать все возможности, способы и средства для немедленной и максимальной добычи золота в нынешнем и последующих годах, одновременно подготовляя базу для развертывания капитальных работ по нормальной эксплуатации районов»[17]. К концу 1931 г. Дальстрою необходимо было добыть 2 т золота, в 1932 г. - 10, в 1933 г. уже 25 т.[18] Для осуществления подобных грандиозных замыслов в совершенно необжитом крае государство делегировало Дальстрою монопольное право на промышленные и геологоразведочные работы, предоставило ряд налоговых льгот и привилегий (в т.ч. выполнение всех заявок треста соответствующими учреждениями и организациями СССР «вне всякой очереди»)[19]. Кроме экономических причин, создание подобного рода организации на Северо-Востоке способствовало решению актуальных проблем геополитического плана[20]. Э.П. Берзин и первые работники Дальстроя прибыли в бухту Нагаева 4 февраля 1932 г.[21]

Создание Дальстроя находилось в общем контексте восстановления золотодобывающей промышленности СССР и наращивания объемов добычи  валютного металла. К тому же в начале 1930-х гг. благоприятно складывалась мировая конъюнктура цен на золото. С 1931-1932 гг. на мировых рынках началось повышение цены на этот  металл. Например, в США с 31 января 1934 г. Монетный Двор стал платить 35 долларов за 1 унцию вместо 20,67 долларов, как это было ранее. Таким образом, повышение стоимости золота одномоментно составило 69%[22].

Первоначально Дальстрой имел организационно-правовой статус треста. Однако он серьезно отличался от других золотодобывающих трестов страны: «Уралзолота», «Лензолота», «Енисейзолота» и других. Прежде всего, Дальстрой не входил в систему Главного упралвения золотоплатиновой промышленности (Главзолото), а подчинялся прямо партийно-государственному руководству СССР, имел существенные льготы и чрезвычайные полномочия на территории своей деятельности. И, наконец, в основе деятельности Дальстроя лежало широкомасштабное использование принудительного труда заключенных.

На момент начала эксплуатационных работ Дальстроя по добыче золота (лето 1932 г.) уже были открыты россыпи р. Среднекан и р. Утиная, дана высокая оценка золотым запасам бассейна верховья р. Колымы, составлена новая геолого-геоморфологическая схема строения Северо-Востока СССР, легшая в основу научных представлений 1930-х годов о геологии края[23].

Для дальнейшего планомерного геологического изучения территории в сотни тысяч квадратных километров требовались значительные финансовые вложения, привлечение значительного количества трудовых ресурсов и квалифицированных специалистов геологоразведки. Поэтому с лета 1932 г. все геологоразведочные работы были переданы Дальстрою, который обладал необходимыми для этого финансовыми, материальными, техническими и людскими ресурсами. Площадь его деятельности в верхнем и среднем течении р. Колымы с притоками составила около 400 тыс. км². Постепенно стала определяться и территория основного внимания треста - так называемый «Колымский золотоносный район», - под которым понималась площадь бассейнов р. Колымы в 100 тыс. км², ограниченная с севера водоразделами левых ее притоков - рек Ясачной, Поповой, Бурхалы и правого притока - р. Сугой. С востока и юга этот район ограничивался Яблоневым/Становым водоразделом, с запада - группой возвышенностей, разделяющих бассейны рек Колымы и Индигирки[24].

На поиски и разведку полезных ископаемых в 1932 г. было направлено 17 геологических партий (хотя первоначально планировалось 96)[25]. Тем не менее, были исследованы бассейны рек Утиной, Бюченнах, Мандычан, Дебин и Гербы, изучалось Охотское побережье, район р. Гижиги и верховья р. Омолон[26]. Итоги геологоразведочных работ 1932 г. на практике подтвердили исключительно высокую перспективность Колымского золотоносного района. Были открыты золотоносные россыпи на реках Утиная и Оротукан, в долине р. Ат-Урях (Л. А. Снятков). По общим результатам разведок происходило дальнейшее определение особенностей геологического строения Северо-Востока СССР.

В 1933 г. в Дальстрое работало уже 30 геологических партий, значительную часть которых составляли геолого-рекогносцировочные и геолого-поисковые[27]. Незаконченное строительство автодороги до приисков существенно сдерживало темпы геологоразведочных работ. Тем не менее в 1933 г. съемочными работами было охвачено 19980 км², против 9140 км² в 1932 г. В результате были обследованы значительные территории Колымы от устья р. Теньки до устья р. Буюнды, верховья Среднекана и район Охотско-Колымского водораздела, открыты золотоносные россыпи р. Малый Ат-Урях (которые исследовал геолог С. С. Лапин), р. Утиной и первое на Колыме оловорудное месторождение ключа Туманный (приток р. Оротукан)[28]. В это же время начала свою работу Верхне-Колымская геологоразведочная экспедиция под руководством В. А. Цареградского по изучению средней части бассейна р. Колымы[29]. Она интенсивно исследвоала среднюю часть бассейна реки Колымы до 1935 г. включительно[30].

В последующие годы основным направлением геологического изучения стали районы «Заколымья» (т.е. территории, находящиеся за левобережьем р. Колымы). Геологи здесь изучали золотоносную полосу, уходящую к северо-западу, как предполагал Ю. А. Билибин. Интенсивными исследовательскими работами были охвачены бассейны рек Ат-Урях, Мылга, Нерега, Буюнда. Заколымская группа партий в 1934 г. сделала ряд исключительно важных открытий: золотые россыпи р. Хатыннах (партия геолога К. А. Шахворстовой) и ручья Штурмового (партия Ф. К. Рабинович)[31]. Вместе с тем, геолого-съемочные работы в верховьях р. Таскан и р. Сеймчан показали их бесперспективность в отношении золота, обусловленную совершенно иным геологическим строением по сравнению с верхним течением р. Колымы. Летом этого же года в бассейне р. Оротукан на ключе Приискатель было найдено второе оловоносное месторождение, оказавшееся, как следует из отчетных документов, непро­мыш­лен­ным[32].

 

Вместе с тем между Ю. А. Билибиным и Э. П. Берзиным уже в первые годы работы Дальстроя обнаружились серьезные противоречия. Ю. А. Билибин настаивал на организации разведочных работ в отдаленных районах (что позже и было сделано), тогда как руководство Дальстроя основоное внимание уделяло развитию Среднеканского приискового района. Большие надежды возлагались на эксплуатацию Среднеканской дайки, которая была открыта сотрудником Первой Колымской геологоразведочной экспедиции С. Д. Раковским в 1929 г. и в докладных записках Ю. А. Билибина в свое время она оценивалась как весьма перспективная. Однако последующие исследования И. Н. Ендовина в 1930-1931 г. указали на непромышленный характер Среднеканской дайки[33]. В результате Ю. А. Билибин большие перспективы видел в разведке и эксплуатации россыпных месторождений золота, а Э. П. Берзин все же настаивал на организации рудной золотодобычи. В результате этого конфликта в 1933 г. Ю. А. Билибин был  отстранен от должности главного геолога и вскоре вынужден был уволиться из системы Дальстроя.

В 1934 г. Дальстрой посетила специальная комиссия в составе Д. Я. Одинцова (председатель), профессоров И. Ф. Григорьева и Н. И. Трушкова, инженера В. Н. Зверева. Предложение об организации этой комиссии внесло ОГПУ. Политбюро ЦК ВКП(б) его поддержало. По мнению А. И. Широкова одной из причин отправки специальной комиссии на Колыму как раз и стали противоречия по вопросам развития золотодобычи в регионе[34]. Эксперты оценили Верхне-Колымский район «как один из крупнейших золотопромышленных районов Союза» и рекомендовали ассигновать на его освоение значительные капитальные вложения[35]. Выводы комиссии были приняты к сведению, и капиталовложения на разведку золота в Дальстрое в том же 1934 г. возросли вдвое против аналогичного показателя за 1933 г. (и составили 10 млн. руб.[36]).

К 1935 г. в Охотско-Колымском районе проработало уже свыше 75 геологических, геолого-поисковых и рудно-поисковых партий, которые провели геологическую съемку около 100 тыс. км² территории[37]. В целом же вместе со средним и нижним течением р. Колымы, Верхней Индигиркой, Омолонско-Гижигинским и другими разведочными районами была покрыта мелкомасштабной съемкой территория около 230 тыс. км².

1935 год стал временм распространения геологических исследований на бас­сей­ны рек Берелех, Аян-Юрях, Кулу, дальстроевские геологи достигли р. Неры (Якутия). В октябре 1935 г. была организована Ор­о­е­к­ская геологоразведочная экспедиция, начальником которой стал выдающийся ге­о­лог и исследователь Северо-Востока - С. Д. Раковский[38]. В результате геологических изысканий в 1935 г. была установлена золотоносность ключей Верхне-Берелехского участка (в том числе ключа Мальдяк), открыты россыпи р. Арга-Юрях, Штурмовское месторождение золота, крупное месторождение каменного угля на Аркагале[39].

Верхне-Колымская экспедиция В. А. Цареградского, изу­чив верховья р. Омулевки, р. Рассоху (ниже цепи Арга-Тас), левые притоки р. Зы­ря­нки, встретила мелкие россыпи золота, выявила ценные данные о нахождении в этом районе исландского шпата, серы, гипса и медной руды и завершила свою ра­бо­ту[40].

В ноябре 1935 г. для камеральной обработки материалов в Московское пред­ста­вительство Дальстроя были направлены начальник геологопоисковый партии по р. Кулу К. Д. Соколов и начальник Верхне-Колымской экспедиции В. А. Ца­ре­град­ский[41].

Работа геологоразведчиков на Северо-Востоке была чрезвычайно сложна и опасна. Труднопроходимые и заболоченные пространства, дикие животные, частое отсутствие нормального снабжения геологических партий составляли только одну часть проблемы. Не менее серьезную опасность представляли беглые заключенные и особенно те, кто был вооружен. Так, летом 1935 г. руководство Дальстроя было серьезно озабочено появлением в районах горных разработок и разведок «вооруженных шаек из лагерных беглецов». В июле 1935 г. заключенные, сбежавшие из Тасканского горнопромышленного района, напали на поисковую партию, убили ее руководителя инженера-геолога Зверева, ограбили продовольственную базу партии и ушли в тайгу. Э. П. Берзин в данной связи указывал, что подобные случаи «наводят террор на работников наших разведочных партий и срывают наши производственные планы». Только в результате длительного преследования с привлечением лучших кадров ВОХР, при активной помощи местного населения и применения авиации беглецы были обнаружены, а «главари банды в перестрелке убиты»[42].

В соответствии с постановлением СНК СССР № 1160-200сс от 29 июня 1936 г. геологоразведочные работы Дальстроя к 1940 г. должны были охватить бассейн р. Колымы и все ее притоки, бассейн р. Индигирки между устьями рек Эльги и Момы[43]. Таким образом, территория деятельности треста увеличивалась до 700 тыс. км². В этой связи геологические партии были направлены в районы р. Неры, верховья р. Кулу и бассейн р. Аян-Юрях. Одновременно продолжалось более детальное изучение ранее разведанных районов по рекам Сеймчан, Армань и Тенька. На полевые работы отправились Ороекская и Омолонская экспедиции[44]. В составе «Омолонской Аэро-Геолого-Разведочной Экспедиции» находился авиаотряд, из чего следует, что для геологического изучения Северо-Востока Дальстроем уже использовалась авиация[45]. Применение авиации было весьма эффективным: аэрофотосъемочные работы одного летного экипажа могли заменить работу 50 топографических партий[46]. Именно с середины 1930-х гг. авиацию стали довольно широко применять для заброски геологоразведочных партий в намеченные для исследований районы, доставке для них  различных грузов[47].

Основными открытиями 1936 г. стали золотоносные россыпи р. Чай-Урья (В. А. Лисовский, З. А. Арабей), оловянные месторождения «Бутугычаг» (Б. Л. Флеров) и «Кинжал» (В. Т. Матвиенко), полиметаллический узел в верховьях р. Армань (А. С. Красильников, Г. А. Топунова, И. И. Тучков)[48].

В 1936 г. для проверки основного производства Дальстрой вновь посетила комиссия экспертов[49]. В ее состав вошли профессоры С. С. Смирнов, Н. И. Трушков и геолог И. И. Чупилин. Наделенные правительством большими полномочиями, эти специалисты дали высокую оценку перспективам россыпной и рудной золотодобычи на Северо-Востока. Проведенный экспертами анализ дал им основания считать актуальными на тот период времени расширение разведок оловоносных месторождений. Одновременно С. С. Смирнов, Н. И. Трушков и И. И. Чупилин сделали вывод о необходимости механизации горных работ в Дальстрое.

Для подведения результатов геологических работ Дальстроя в ноябре 1936 г. в пос. Оротукан была организована первая Колымская геологоразведочная конференция[50]. Таким образом, геологи Дальстроя получили возможность коллективного общения, обмена опытом, обсуждения насущных проблем и т.д.

Основными открытиями 1937 г. стали оловорудное месторождение им. Лазо (В. А. Титов) и оловоносная россыпь по р. Дерас-Юрега[51].

Серьезные успехи в разведках на олово стали возможны вследствие увеличения  капиталовложений по данной статье в 1936-1937 гг. почти в 2 раза. Однако инвестирование средств на геологоразведку, геолого-съемочные и геолого-поисковые работы по золоту сократились. Снизилось и количество геологических партий - с 60 в 1936 г. до 51 в 1937 г.[52] Замедление темпов геологического исследования, по всей видимости, было связано с уходом в отпуск Э. П. Берзина и, как следствие, некоторым ослаблением общего контроля за деятельностью различных подразделений Дальстроя. Также подошло время отпусков и у многих специалистов-геологов, проработавших несколько лет безвыездно. В этой связи для вновь организованных геологических партий не хватало квалифицированных руководителей. Для административно-командной системы, а Дальстрой являлся своеобразным ее эталоном, было весьма характерно понижение интенсивности функционирования и актуализация различных кризисных явлений в отсутствии «твердой руки».

Проведение широкомасштабных геологоразведочных работ на Северо-Востоке требовало значительных финансовых затрат и в 1932-1936 гг. они ежегодно возрастали (см. таблицу 1).

Таблица 1

Капитальные вложения в геологоразведку по видам полезных ископаемых в Дальстрое в 1932-1937 гг. (тыс. руб.)[

	золото	олово	другие металлы	всего по Дальстрою
1932	3366	16	-	3553
1933	4519	-	-	5257
1934	10022	67	555	11013
1935	11615	1273	190	13497
1936	20233	2842	1459	25475
1937	20059	5348	1982	29707

 

Из приведенных данных следует, что распределение финансовых средств шло главным образом на разведку золота, затем - олова и другие цветные и редкоземельные металлы, неметаллические полезные ископаемые. За 1932-1937 гг. в среднем удельный вес капитальных вложений в разведку золота составил 79%, на разведку олова - 11, других цветных и редкоземельных металлов - 5, на все остальные виды полезных ископаемых - тоже 5%.

В целом уже за 1932-1937 гг. были сделаны многие основные открытия месторождений золота и олова на Северо-Востоке СССР, что в значительной мере способствовало изменению экономической жизни региона. Прежде всего, был создан фундамент для стремительно набирающей темпы золотодобывающей промышленности, началась пробная добыча олова, были получены данные о наличии многих редкоземельных и цветных металлов, созданы геолого-геоморфологическая и металлогеническая карты, охватывающие громадные территории Северо-Востока. Основными подразделениями, ведущими геологическое изучение, были разведочные районы и экспедиции. Кроме этого в составе каждого горнопромышленного управления действовали свои геологоразведочные отделы (ГРО).

Волна репрессий 1937-1938 гг. коснулась и геологоразведки Дальстроя. Многие ведущие специалисты Северо-Востока, в том числе и первооткрыватели крупных месторождений золота были арестованы. Среди них П. В. Грунвальд, Д. В. Вознесенский, С. В. Новиков, И. М. Рабинович, Ф. К. Рабинович, И. Л. Соловейчик, Д. Н. Казанли, В. И. Серков[54]. Однако многие из них были позже освобождены, и им было разрешено покинуь Дальстрой. Геологоразведочные подразделениямя Сахалина, Приморья и Приамурья подверглись более суровым репрессиям, в результате которых физически было истреблено большое количество специалистов с дореволюционным стажем[55].

В конце 1930-х - начале 1940-х гг. продолжалось увеличение территории деятельности Дальстроя и, следовательно, распространение геологических работ на новые районы. С 1 сентября 1938 г. в состав предприятий Дальстроя были включены со всем имуществом и личным составом Чукотская и Чаунская геологоразведочные экспедиции Главсевморпути (ГУСМП)[56]. Геологическое изучение минеральных ресурсов Чукотки в 1930-е гг. до Дальстроя проводилось экспедициями Всесоюзного Арктического института Главсевморпути под руководством С. В. Обручева, В. Г. Дитмара, В. А. Вакара, В. И. Серпухова, Д. Ф. Бойкова, Б. Н. Елисеева, Н. И. Сафонова, Ю. В. Одинца и др. Данными экспедициями были изучены обширные территории, открыты рудопроявления и месторождения олова, в том числе Валькумейское (М. И. Рохлин), Иультинское (В. Н. Миляев), Пыркакайский оловоносный район (Б. Н. Ерофеев)[57].

В 1939 г. в состав Дальстроя вошли Чаунский и Чукотский районы[58], Оймяконский район (ЯАССР)[59]. 

В начале 1940-х расширение деятельности Дальстроя продолжилось. В 1940 г. в его ведении был передан бассейн р. Анадырь, а в марте 1941 г. - побережье Охотского моря от Пенжинской губы на северо-востоке до Удской губы на юго-западе, а также полностью бассейн р. Яны (ЯАССР). Таким образом, к началу 1940-х гг. площадь территорий, подлежавших освоению Дальстроем, увеличилась до 2266 тыс. км² (10% площади СССР по состоянию на 1940 г.)[60].

В 1937-1938 гг. для изучения территорий между приисками Северного горнопромышленного управления и золотоносных проявлений в бассейне р. Индигирки была организована база дальних разведок[61]. В октябре 1938 г. она была реорганизована в геологоразведочный отдел Западного горнопромышленного управления с пятью разведочными районами[62]. В Тенькинском районе продолжилось изучение месторождения Бутугычаг и бассейна р. Кулу[63].

Основными итогами геологического изучения Северо-Востока в 1938 г. стало выявление богатой золотоносной россыпи в долине р. Чай-Урья и установление наличия золотоносных месторождений по р. Нере[64].

В 1938 г. в Дальстрой и его эксплуатационные и геологоразведочные работы проинспектирвоала очередная экспертная комисси. В ее составе находились профессор В. Н. Зверев и геолог Ю. А. Билибин[65]. Известно также о пребывании на Колыме в 1938 г. профессора С. С. Смирнова[66]. В задачу комиссии входила проверка работы геологоразведочных подразделений Дальстроя. В целях ознакомления с объектами и состоянием дел на местах члены комиссии побывали в приисковых районах Южного и Северного горнопромышленных управлений. По результатам произведенной проверки были составлены «Заключение о состоянии геологоразведочных работ Дальстроя по россыпному и рудному золоту»[67], «Оценка сырьевой базы Индигирско-Колымского края по россыпному и рудному золоту»[68], «Записка о геологоразведочных работах Дальстроя экспедиции геолога Билибина Ю. А. и профессора Зверева В. Н.»[69].

Эксперты вновь подтвердили, что геологическое изучение Колымского края выдвинуло его «на степень одного из крупнейших горнопромышленных районов Союза»[70]. По их мнению, колымские россыпи были благоприятны для мускульной отработки. Согласно отчетным данным комиссии положительными качествами россыпных меторождений золота на Северо-Востоке являлись небольшая глубина залегания, легкость грунта для добычи, промывистость песков, богатое содержание металла. Даже вечная мерзлота при правильном ведении работ не представляла собой больших трудностей, так как если зимой убирался покрывающий их слой торфов, то летом пески очень быстро оттаивали,. Размеры колымских россыпей золота по своим запасам были очень разнообразны: большинство из них содержало около 2-5 т золота, реже от 5 до 15 т, и как исключение - свыше 15 т. Но именно последние и давали главную массу добываемого золота.

Касаясь проблемы обеспеченности геологоразведки кадрами, Билибин и Зверев констатировали острый недостаток специалистов, невнимательность руководящих работников к профессиональному росту и совершенствованию знаний геологов, к снабжению их научно-технической литературой. Культурно-бытовые условия жизни геологоразведчиков на большинстве приисков были признаны плохими: теснота помещений в «барачного типа флигелях», обилие мух, клопов и тараканов, зияющие общественные уборные, плохо обслуживаемые санитарией - вся эта обстановка на членов комиссии произвела самое тяжелое впечатление[71].

Под давлением политической обстановки, сложившейся в Дальстрое после ареста Э. П. Берзина и активного раскручивания органанми НКВД его «дела», В. Н. Зверев и Ю. А. Билибин одной из главных причин неудовлетворительного состояния геологоразведочной службы Дальстроя указали на вредительство старого руководства. В частности они отметили, что при «старом, вредительском руководстве», т.е. до конца 1937 г. вся работа Дальстроя строилась таким образом, чтобы создать минимум возможностей для контроля этой работы как сверху, со стороны центра, так и снизу, внутри самого Дальстроя. Геологоразведочные работы находились «как бы вне общегосударственного контроля». Общегосударственные положения, инструкции и другие документы по вопросам охраны недр, правильности отработки месторождений, маркшейдерского контроля, учета разведанных запасов полезных ископаемых, производства съемочных работ и так далее «считались для Дальстроя необязательными». Маркшейдерского контроля вообще не существовало, месторождения отрабатывались хищнически, разведанные запасы полезных ископаемых по Дальстрою за его пределы не выходили и на общегосударственном балансе запасов не состояли. По мнению экспертов все было направлено к тому, чтобы превратить Дальстрой «в какую-то замкнутую систему, изолированную от всего Советского Союза»[72].

Вместе с тем членами комиссии был разработан ряд практических мероприятий по улучшению геологоразведочных работ (всего было предложено около 60 практических рекомендаций)[73]. Незамедлительно предлагалось кроме золота заняться разведкой ряда других полезных ископаемых, создать энергетическую базу для разведочных и эксплуатационных работ, выделить в системе Дальстроя специализированное Геологоразведочное управление (ГРУ) для того, чтобы возглавить разрозненные геологоразведочные отделы, вновь ввести в практику научные командировки геологов, с целью ознакомления с наиболее крупными месторождениями Советского Союза. При Геологоразведочном управлении рекомендовалось организовать периодический печатный орган, чтобы повысить заинтересованность геологов в своей работе, при геологоразведочных отделах управлений учредить технические библиотеки и т.д.[74]

Анализируя дальнейшие события, видно, что почти все рекомендации Ю. А. Билибина и В. Н. Зверева были приняты руководством Дальстроя к исполнению и действительно способствовали улучшению качества работы геологоразведочной службы. Уже в конце 1938 г. целой группе геологов были предоставлены научные командировки[75]. Летом 1939 г. Московскому управлению Дальстроя приказывалось предоставить научную командировку геологу П. И. Скорнякову для ознакомления с золоторудными месторождениями Забайкалья, Урала и Алтая[76]. В целом принятые мероприятия оказались эффективными.

В марте 1939 г. геологоразведочные отделы горнопромышленных управлений были реорганизованные в районные геологоразведочные управления (райГРУ) и переподчинены специализированному Геологоразведочному управлению (ГРУ) Дальстроя[77] (как видно и данная рекомендация Ю. А. Билибина и В. Н. Зверева была выполнена). На Геологоразведочное управление были возложены задачи по руководству геолого-поисковыми, геологоразведочными, геофизическими, геодезическими, гидрогеологическими, инженерно-геологическими, а также астрономическими и топографическими работами. Первоочередной задачей геологоразведочной службы оставалась разведка рудных и россыпных месторождений золота и олова, определенное внимание уделялось разведке других видов полезных ископаемых. Начальником ГРУ Дальстроя был назначен В. А. Цареградский. Как сообщалось позже в местной печати – «организацию районных ГРУ разведчики встретили с большим удовлетворением, поскольку теперь они получили хозяйственную самостоятельность»[78]. Однако к концу 1940 г. от практики существования горнопромышленных управлений без подразделений геологоразведки пришлось отказаться. В составе Западного, Южного, Северного, Юго-Западного и Тенькинского горнопромышленных управлений вновь были организованы «полноценные геологоразведочные отделы». Начальники этих управлений стали нести равную ответственность за выполнение и плана металлодобычи, и плана разведок. ГРУ Дальстроя стало непосредственно руководить только периферийными разведочными подразделениями: Омсукчанским, Индигирским, Чаун-Чукотским районными геолого-разведывательными управлениями, а также Ададырьской экспедицией[79].

Руководство Дальстроя тщательно следило за ходом геологоразведочных работ, жестко требуя выполнения плановых заданий, повышения производительность труда, полного освоения выделенных средств и т.д.[80] Для усиления возможностей различных подразделений ГРУ довольно часто практиковалась выделение дополнительной рабочей силы (в том числе и заключенных) из других подразделений Дальстроя[81].

В ходе разведочных работ 1938-1939 гг. были открыты оловоносные месторождения в бассейнах рек Омсукчан и Хета, продолжались разведки на Чукотке и в районе Чаунской губы. В отношении золота продолжалось интенсивное и успешное геологическое изучение долины р. Чай-Урья, начались разведки золота на р. Челбанья[82].

Во второй половине 1940 г. в соответствии с решением ЦК ВКП(б) и СНК СССР, и по указанию наркома внутренних дел Л. П. Берия, перед геологоразведочной службой Дальстроя была поставлена чрезвычайная задача по обеспечению горнопромышленных предприятий разведанными запасами россыпного золота на три года вперед, рудного на пять, что диктовалось необходимостью «дальнейшего повышения хозяйственной и военной мощи нашей социалистической Родины»[83]. В связи с этим IV квартал 1940 г. был объявлен периодом развернутого социалистического соревнования. За перевыполнение плановых заданий лучшие работники геологоразведки поощрялись ценными подарками[84], отличившихся на полевых работах заключенных премировали набором продуктов (стоимостью от 25 до 50 руб.), на «самых лучших» заключенных разрешалось представлять ходатайства для досрочного освобождения[85].

К 1940 г. геологоразведочные подразделения Дальстроя накопили большой массив полевых образцов, отчетных данных, картографического материала и т.д. Для их лучшей сохранности и использования в центрах всех районных ГРУ (т.е. в поселках Оротукан, Берелех, Хатыннах, Усть-Утиная и Усть-Нера) руководством Дальстроя приказывалось выделить приспособленные помещения, в которых сосредоточить геофонд, геосправбюро и геокамеры. В Магадан требовалось направлять первые экземпляры всех геологических отчетов, оригиналы всех карт и маркшейдерских планов, оставляя на местах копии[86]. В самом Магадане находились центральное геосправбюро и геофонд[87]. Также в 1940 г. при Главном управлнии Дальстроя была организована Центральная научно-исследовательская лаборатория (ЦНИЛ)[88], а при Геологоразведочном управлении - научно-исследовательский отдел[89], что несомненно способствовало активизации научно-исследовательской деятельности на Северо-Востоке.

Включение в состав Дальстроя Янского, Чаун-Чукотского районов потребовало проведения ежегодных мероприятий по обеспечению дальних разведок всем необходимым для ведения работ. Зимой для этого, кроме автомобильного, привлекался олений транспорт[90]. В мае 1940 г. в целях снабжения Индигирского и Чаун-Чукотского райГРУ северным морским путем на р. Колыме в Нижних Крестах была создана «Полярная база»[91].

Проведение широкомасштабных геологоразведочных работ на Северо-Востоке требовало значительных финансовых затрат и в целом 1932-1940 гг. они ежегодно возрастали (кроме 1937 г.) (см. таблицу 2).

Таблица 2

Капитальные вложения в геологоразведку Дальстроя в 1932-1940 гг. (тыс. руб.)[92]

	золото	олово	другие металлы	всего по Дальстрою
1932	3366	16	-	3553
1933	4519	-	-	5257
1934	10022	67	555	11013
1935	11615	1273	190	13497
1936	20233	2842	1459	25475
1937	20059	5348	1982	29707
1938	28695	8848	40	41542
1939	54332	19922	-	83234
1940	74480	38487	424	123120

 

Из приведенных данных следует, что в 1932-1937 гг. как уже указывалось капитальные вложения на разведку золота составили 79%, на разведку олова – 11%, другие цветные и редкоземельные металлы – 5%, на все остальные виды полезных ископаемых - 5%. В 1938-1940 гг. в среднем на разведку золота в Дальстрое расходовалось 63,5% всех средств, олова - 27%, других металлов – 0,2%, неметаллических полезных ископаемых - 9,3%. То есть в 1938-1940 гг.,  по сравнению с периодом 1932-1937 гг., удельный вес затрат на разведку олова возрос в 2,5 раза, на разведку золота - снизился на 15,5%. Все это несомненно свидетельствует об исключительной важности олова для государства в предвоенные годы. Одновременно почти в 2 раза вырос удельный вес затрат на неметаллические полезные ископаемые (прежде всего уголь) и до ничтожных показателей (0,2%) упали затраты на разведку других металлов. В целом из общего анализа развития горнодобывающей промышленности Дальстроя в предвоенный период следует, что устойчивый рост добычи золота, позволил геологоразведочной службе Дальстроя перераспределить силы и активизировать разведки олова и угля.

С 1934 г. началось устойчивое ежегодное увеличение всех основных технико-экономических показателей геологоразведочной службы Дальстроя (таблица 3).

Таблица 3

Основные технико-экономические показатели геологоразведочной службы

Дальстроя в 1932-1940 гг.[93]

 

	1932	1933	1934	1935	1936	1937	1938	1939	1940
геологических партий	29	41	70	38	71	54	64	96	102
количество рабочих*	-	-	747	1071	791	805	1653	3030	4092
численность персонала партий	-	-	-	137	646	383	756	1066	1236
россыпная разведка (шурфовка) тыс. м в том числе на олово	10,5 -	6,8 -	30,2 -	47,3 -	72,9 -	82,5 5,0	178,4 10,9	253,2 23,1	388,0 47,6
рудная разведка (подземные выработки) тыс. м3 в том числе на олово	0,5 -	0,6 -	2,3 -	4,3 0,9	5,3 1,2	3,4 2,0	5,3 5,0	6,0 5,2	12,2 9,5
поверхностные выработки тыс. м3 в том числе на олово	4,0 -	7,7 -	14,7 -	14,8 10,6	20,7 14,9	42,2 42,0	53,8 50,8	95,4 81,6	282,0 210,2
буровых станков	2	2	4	4	6	6	6	12	14

*) на разведке россыпных месторождений

Как видно из приведенных данных, объем шурфовочных работ на золото в 1940 г. увеличился до 340,4 тыс. м., и по сравнению с 1934 г. возрос более чем в 11 раз. Объемы шурфововочных работ на олово, начиная с 1937 г., ежегодно увеличивались более чем в 2 раза. Механизация геологоразведочных работ Дальстроя в предвоенный период находилась на довольно низком уровне. Так в 1932-1933 гг. на геологоразведочных работах Дальстроя было только 2 буровых станка, в 1940 г. их количество число увеличилось до 14. Однако для территории в сотни тысяч квадратных километров, на которой велись интенсивные разведки полезных ископаемых этого было совершенно недостаточно. Также на геологоразведочных работах в Дальстрое начинает применяться ударно-канатное (постоянно с 1936 г.) и колонковое бурение (с 1933 г.)[94]. Объемы ударно-канатного бурения в 1940 г. составили 19,2 тыс. м, колонкового - 12,2 тыс. м³.

За 1932-1940 гг. геологоразведочной службой Дальстроя были открыты и исследованы золото- и оловоносные месторождения Колымы, Теньки и Индигирки, оловоносные месторождения Верхоянского района  (согласно «Докладу комиссии НКВД по обследованию оловянного месторождения бассейна реки Яна» запасы олова в данном районе на 1 января 1941 г. оценивались в 200 млн. т, т.е. это было одно из крупнейших месторождений в стране)[95], оловянно-вольфрамовые месторождения Чукотки и полиметаллические руды Арманского района (содержащие такие редкие металлы, как кадмий, индий, селен и германий)[96].

Таким образом, в предвоенные годы на Северо-Востоке СССР получил новый, динамично развивающийся экономический район с весьма значительными запасами стратегического минерального сырья. Все основные достижения в поиске и разведке цветных металлов на Северо-Востоке связаны, прежде всего, с именами таких геологов-первооткрывателей как Ю. А. Билибин, Д. В. Вознесенский, Б. И. Вронский, И. Д. Гаврилов, С. Е. Захаренко, М. Г. Котов, П. Н. Кропоткин, А. Л. Лисовский, С. В. Новиков, Ф. К. Рабинович, С. Д. Раковский, П. И. Скорняков, Л. А. Снятков, К. Д. Соколов, Б. Л. Флеров, В. А. Цареградский, Е. Т. Шаталов, К. А. Шахворостова и др.[97]

 

 

---

[1] РЦХДНИ, Ф. 17, Оп. 3, Д. 847, Л. 3. См. также: Золотые месторождения Урала и Казахстана. - М., 1947. - С. 3.

[2] ГАМО, Ф. Р-23сч, Оп. 1, Д. 3425, Л. 32.

[3] Д. 3425, Л. 32.

[4] Д. 3425, Л. 32.

[5] Д. 3425, Л. 32

[6] Кочегарова Е.Д. Золотопромышленность Дальнего Востока (1922-1940 гг.). Исторический опыт. Канд. диссерт. на соискание уч. степени канд. истор. наук. – Благовещенск, 2002. – С.217-218, 225, 230.

[7] Д. 3425, Л. 82об.

[8] Д. 3425, Л. 70об.

[9] Д. 3425, Л. 51-52.

[10] Д. 3425, Л. 79.

[11] Золотые месторождения Урала и Казахстана. - М., 1947. - С. 93.

[12] Логинов В. П. Пути повышения эффективности горной промышленности Северо-Востока СССР. - М., 1962. - С. 38.

[13] Кочегарова Е.Д. Золотопромышленность Дальнего Востока (1922-1940 гг.). Исторический опыт. Канд. диссерт. на соискание уч. степени канд. истор. наук. – Благовещенск, 2002. – С. 143.

[14] ГАМО, Ф. Р-23сс, Оп. 1, Д. 7, Л. 4об. О деятельности первых старателей и геологических экспедиций на Колыме до Дальстроя см.: Анерт Э.Э. Богатства недр Дальнего Востока. – Хабаровск-Владивосток: Акц. об-во «Книжное дело», 1928; Билибин Ю. А. К истории колымских приисков. // Билибин Ю.А. Избр. тр.: в 3 т. - М.: Изд-во АН СССР, 1961. - т. 3. - С. 195-206; Раковский С. Д. Богатства недр на службу Родине. // Дальстрой. К 25-летию. – Магадан, 1956. – С. 15-26; Васьковский А. П. История геологического исследования Северо-Востока СССР (Дореволюционный период). // Краеведчесие записки. - Магадан, 1959. - вып. 2. - С. 5-19; Вронский Б. И. На Золотой Колыме. Воспоминания геолога. - М., 1965. - С. 4-21; Вронский Б. И., Тупицын Н. В. Юрий Александрович Билибин. // Время. События. Люди. Очерки об освоении Колымы и Чукотки. 1928-1940 гг. - Магадан, 1968.- С. 16-19; Мухачев Б. И. Начало промышленного освоения Колымы (1928-1937) // Краеведческие записки. - Магадан, 1970. - Вып. 7. - С.70-72; Навасардов А. С. Из истории золотодобычи, снабжения и развития транспорта в начальный период освоения района Верхней Колымы (1928-1931 гг.). // Краеведческие записки. - Магадан, 1993. - Вып. 19. - С. 93-106; Широков А. И. Дальстрой: предыстория и первое десятилетие. - Магадан, 2000. - С. 48-50; Козлов А.Г. Геологоразведочные работы и старательская золотодобыча на Колыме (1908-1933) // Диковские чтения... – Магадан, 2001. - С. 182-190 и др.

[15] РЦХДНИ, Ф. 17, Оп. 162, Д. 11, Л. 57.

[16] ГАРФ, Ф. Р-5674, Оп. 1, Д. 47, Л. 129.

[17] ГАМО, Ф. Р-23сс, Оп. 1, Д. 5, Л. 2.

[18] РЦХДНИ, Ф. 17, Оп. 162, Д. 11, Л. 57.

[19] ГАРФ, Ф. Р-5674, Оп.1, Д. 47, Л. 130; Д. 64, Л. 100.

[20] На геополитическое значение организации Дальстроя указывали Пилясов А.Н. («Закономерности и особенности освоения Северо-Востока России (ретроспектива и прогноз)». - Магадан, 1996. - С. 71) Широков А. И. («Дальстрой: предыстория и первое десятилетие». - Магадан, 2000. - С. 55, 83), и др.

[21] Мухачев Б. И. Начало промышленного освоения Колымы (1928-1937). // Краеведческие записки. - Магадан, 1970. - вып. 7. - С. 73.

[22] Д. 3425, Л. 10об.

[23] ГАМО, Ф. Р-23сс, Оп. 1, Д. 7, Л. 14 об.

[24] Там же. Л. 6.

[25] ГАМО, Ф. Р-23сч, Оп. 1, Д. 401, Л. 57.

[26] Так же. Ф. Р-23сс, Оп. 1, Д. 7, Л. 15.

[27] ГАМО, Ф. Р-23сч. Оп. 1, Д. 401, Л. 21. Гелогические партии могли быть нескольких видов. Геолого-рекогносцировочные партии направлялись в неизученные ра­­нее районы и являлись первой стадией изучения его с точки зрения геологии. Геолого-по­ис­ко­вые пар­тии ставились, как правило, на участках, выделенных при геолого-ре­ко­гно­с­ци­ро­воч­ных ра­ботах для детального их изучения. Геологоразведочные партии организовывались для обследо­вания на­и­бо­лее перспективных участков, на которых по данным работ предыдущих партий име­лись все ос­но­ва­ния для поисков месторождений полезных ископаемых. Детально-опро­бо­ва­тель­ские партии ис­сле­довали районы, где при геологопоисковых работах получились не­до­статочно четкие ре­зуль­таты, требующие корректировки. Тематические партии организовывались в достаточно ис­сле­дованных местах для разрешения отдельных вопросов научного характера и работали там по спе­циальным заданиям.

[28] Там же. Ф. Р-23сч. Оп. 1, Д. 402, Л. 4.

[29] Там же. Ф. Р-23сс. Оп. 1, Д. 7, Л. 15об.

[30] Там же. Ф. Р-23сс. Оп. 1, д. 7, л. 15 об.

[31] Цопанов О.Х. Геологическая служба Северо-Востока СССР // Колыма. - 1978. - № 7-8. - С. 12.

[32] ГАМО, ф. Р-23сс, оп. 1, д. 7, л. 15 об.

[33] АльшевскийА.В. Колымские золотоносные дайки: их значение в истории геологического изучения и хозяйственного освоения Верхне-Колымского региона // II Диковские чтения... – Магадан, 2002. - С. 196-198.

[34] Широков А.И. Дальстрой: предыстория и первое десятилетие. – Магадан, 2000. – С. 101.

[35] ГАМО, Ф. Р-23сс, Оп. 1, Д. 7 Л. 5.

[36] Там же. Л. 10.

[37] Нефедова С. П., Бубнис Г. К. Хроника геологического изучения Северо-Востока СССР. // Колыма. - 1978. - № 7-8.- С.17.

[38] ГАМО, Ф. Р-23сч, Оп. 1, Д. 14, Л. 99.

[39] ГАМО, Ф. Р-23сс, Оп. 1, Д. 7, Л. 5об.

[40] Там же. счД. 455, л. 3.

[41] Там же. Р-23сч, Оп. 1, Д. 14, Л. 169, 176.

[42] ГАМО, Ф. Р-23сс, Оп. 1, Д. 14, Л. 69-70, 82.

[43] Там же. ссД. 5, Л. 6.

[44] Там же. ссД. 7, Л. 16.

[45] По некоторым данным аэрофотосъемка приисковых разведываемых районов была начата еще в 1935 г. Однако ввиду новизны специфических условий изучаемого района (рр. Балыгычан, Коркодон и бухта Наяхан), она была ограничена маршрутной аэрофотосъемкой и постановкой воздушно-визуальных работ (см.: ГАМО, Ф. Р-23сс, Оп. 1, Д. 15, Л. 28).

[46] Алтунин Е. В. Первый автограф в Колымском небе. // Время. События. Люди. Исторические очерки об освоении Колымы и Чукотки. 1928-1940 гг. - Магадан: Кн. изд-во, 1968. - С. 326.

[47] Алтунин Е. В. Крылья Севера. Из истории гражданской авиации Северо-Востока СССР. – Магадан. Кн. изд-во, 1970. – С. 31, 34-35, 53-54 и др.

[48] ГАМО, Ф. Р-23сс, Оп. 1, Д. 7, Л. 16.

[49] Там же. Д. 7, Л. 16; Д. 21.

[50] Там же. Ф. Р-23сч, Оп. 1, Д. 20, Л. 391.

[51] Там же. Ф. Р-23сс, Оп. 1, Д. 7, Л. 16.

[52] ГАМО, Ф. Р-23сс, Оп. 1, Д. 6, Л. 4.

[53] ГАМО, Ф. Р-23сс, Оп. 1, Д. 7, Л. 10.

[54] Козлов А. Г. Геологоразведочные работы на Колыме и становление геологической службы Дальстроя (1931-1939) // Материалы по истории Севера Дальнего Востока. – Магадан: СВКНИИ ДВО РАН, 2004. - С. 99.

[55] См.: Ремизовский В.И. Репрессированные геологи Дальнего Востока (краткие биографические сведения с указанием первоисточников). – Хабаровск: Дальнев. народная академия наук, 2001.

[56] Там же. Д. 37, Л. 191.

[57] Цопанов О. Х. Геологическая служба Северо-Востока СССР. // Колыма. - 1978. - № 7-8. - С. 12.

[58] ГАМО, Ф. Р-23сс, Оп. 1, Д. 5, Л. 6.

[59] Там же. Ф. Р-23сч, Оп. 1, Д. 44, Л. 79.

[60] Там же. Ф. Р-23сс, Оп. 1, Д. 5, Л. 6.

[61] Раковский С. Д. Богатства недр – на службу Родине. // Дальстрой. К 25-летию. – Магадан, 1956. - С. 24.

[62] ГАМО, Ф. Р-23сч, Оп. 1, Д. 40, Л. 76.

[63] Там же. Д. 41, Л. 47.

[64] Там же. Ф. Р-23сс, Оп. 1, Д. 7, Л. 30, Л. 83.

[65] Там же. Ф. Р-23сч Д. 35, Л. 142.

[66] А. Г. Козлов считает, что С. С. Смирнов также входил в состав данной экспертной комиссии, но прибыл в Дальстрой отдельно от Билибина и Зверева (см.: Козлов А.Г. Геологоразведочные работы на Колыме и становление геологической службы Дальстроя (1931-1939) // Материалы по истории Севера Дальнего Востока. – Магадан, 2004. - С. 100.

[67] Там же. Ф. Р-23сс, Оп. 1, Д. 38, Л. 1-103, Д. 41.

[68] Там же. Д. 38, Л. 104-149; Д. 40.

[69] ГАМО, Ф. Р-23сс, Оп. 1, Д. 38, Л. 150-218; Д. 39.

[70] Там же. Д. 39, Л. 3.

[71] ГАМО, Ф. Р-23сс, Оп. 1, Д. 39, Л. 28.

[72] ссД. 38, Л. 1-3; Д. 39, Л. 39-40.

[73] Там же. Д. 38, Л. 87-103.

[74] ГАМО, Ф. Р-23сс, Оп. 1, Д. 39, Л. 41- 49.

[75] Там же. Ф. Р-23сч, Оп. 1, Д. 42, Л. 88, 91, 94-95.

[76] Там же. Д. 41, Л. 232.

[77] Там же. Д. 46, Л. 80, 81.

[78] Советская Колыма. - 1940. – 4 октября.

[79] ГАМО, Ф. Р-23сч, Оп. 1, Д. 68, Л. 117.

[80] Там же. Д. 46, Л. 107.

[81] Там же. Д. 60, Л. 194; Д. 64, Л. 176; Д. 75, Л. 84-85, 158-160.

[82] Там же. Ф. Р-23сс, Оп. 1, Д. 7, Л. 31-31об. Также см.: Нефедова С. П., Бубнис Г. К. Хроника геологического изучения Северо-Востока СССР. // Колыма. - 1978. - № 7-8. - С. 18.

[83] Там же. Ф. Р-23сч, Оп. 1, Д. 66, Л. 261-263.

[84] Там же. Д. 68, Л. 119-120; Д. 76, Л. 17-18.

[85] ГАМО, Ф. Р-23сч, Оп. 1, Д. 38, Д. 68, Л. 121.

[86] Там же. Д. 45, Л. 282.

[87] Там же. Д. 52, Л. 90.

[88] Там же. Д. 59, Л. 64.

[89] Там же. Д. 68, Л. 126.

[90] ГАМО, Ф. Р-23сч, Оп. 1, Д. 45, Л. 284.

[91] Там же. Ф. Р-23сч, Оп. 1, Д. 62, Л. 181.

[92] Там же. Ф. Р-23сс, Оп. 1, Д. 7, Л. 10.

[93] Таблица составлена нами по: ГАМО, Ф. Р-23сс, Оп. 1, Д. 4, Л. 1-1об; Д. 6, Л. 4; Д. 8, Л. 2-5

[94] ГАМО, Ф. Р-23сс, Оп. 1, Д. 4, Л. 1-1об.

[95]ГАМО, Ф. Р-23сс, Оп.1, Д. 159, Л. 113.

[96] ГАМО, Ф. Р-23сс, Оп. 1, Д. 160, Л. 27.

[97] Мухачев Б. И. Начало промышленного освоения Колымы (1928-1937). // Краеведческие записки. - Магадан, 1970. - Вып. 8. - С. 77. См. также: Галченко И. И. Геологи идут на Север. - М., 1958. Щербинин Б. Г., Леонтьев В. В. Там, где геологи прошли. - Магадан, 1980 и др.

Зеляк Виталий Григорьевич 

Пять металлов Дальстроя: История горнодобывающей промышленности Северо-Востока России в 30-х – 50-х гг. ХХ в.

МАГАДАН – 2004

На сайте проекта Петрографика (www.petrographica.ru) публикуется с разрешения автора 

Также по теме:
• Геологическое изучение Северо-Востока в 1945-1957 гг. - 11.02.2012 10:44
• Социальная сфера Дальстроя в условиях военного времени: Социальная инфраструктура - 11.02.2012 10:36
• Социальная сфера Дальстроя в условиях военного времени: Заключенные работники - 11.02.2012 10:26
• Социальная сфера Дальстроя в условиях военного времени: Вольнонаемные работники - 26.02.2011 19:27
• Дальстрой: Административная и кадровая политика в военный период - 22.02.2011 19:19
• Дальстрой: Динамика развития оловодобычи в годы войны - 18.02.2011 19:10
• Дальстрой: Динамика развития золотодобычи в годы войны - 14.02.2011 18:57
• Дальстрой: Организационная структура горнодобывающей промышленности в годы войны - 11.02.2011 18:24
• Горнодобывающая промышленность Дальстроя в 1941-1945 гг. : Основные направления геологических работ в 1941-1945 гг. - 30.10.2010 23:43
• Специфика формирования социальной сферы Дальстроя в 1932-1941 гг.: Развитие социальной инфраструктуры - 30.10.2010 23:28
• Специфика формирования социальной сферы Дальстроя в 1932-1941 гг.: Заключенные работники - 17.10.2010 12:03
• Специфика формирования социальной сферы Дальстроя в 1932-1941 гг.: Вольнонаемные работники  - 17.10.2010 12:00
• Горнодобывающая промышленность Дальстроя в 1932-1941 гг.: Административная и кадровая политика - 17.10.2010 11:56
• Горнодобывающая промышленность Дальстроя: Динамика развития оловодобычи в 1937-1940 гг. - 17.10.2010 11:45
• Горнодобывающая промышленность Дальстроя в 1932-1941 гг.: Динамика развития золотодобычи в 1932-1940 гг.  - 09.10.2010 13:46
• Горнодобывающая промышленность Дальстроя в 1932-1941 гг.: Организационная структура горнодобывающей промышленности - 09.10.2010 11:13
• История горнодобывающей промышленности Северо-Востока России в 30-х – 50-х гг. ХХ в. - 25.09.2010 09:30